Исчадие рая - Страница 17

– И давно он пришел? Как?

– Да почитай сразу, после третьего или четвертого сеанса. Сам позвонил – вроде бы вещи какие забрать. А я ему – спокойно так: «Конечно, приезжай, здесь все твое». Ну приехал он, я все сделала, как она говорила. И опять к ней – на сеанс. Через два дня – опять звонит. Еще чего-то надо. А я опять, как первый раз – ласково и вообще, как она учила, – теми же словами. В общем, через две недели вернулся он, сама знаешь. Детей вместе из деревни забирали. Там я тоже кое-что из того, что она велела, сделала. Так-то вот, подруга.

– Да. Кто б другой сказал, не поверила бы. Я ведь в эти дела не очень… ты знаешь. А так… И тысячи долларов не жалко. Бог с ней, с тысячей.

– Что ты! Я и больше бы отдала. Деньги – разве в них счастье, да и вернулись мне эти деньги, хочешь – верь, хочешь – нет. Две подряд роженицы коммерческие попались. Все у них в порядке, так мужья каждый по пятьсот зеленых отвалил в конвертике.

Женщины говорили еще о чем-то, но Лариса уже чувствовала надвигающийся приступ боли, который несла с собой очередная схватка. Однако ожидание мучений теперь почти не пугало ее – мысли заняты были только что услышанным. «Как просто! – думала Лариса, мышцы которой уже инстинктивно напрягались, готовясь к приступу, но мозг работал ясно и совершенно в ином направлении. – Без сомнения, эта чудотворница Мария имеет психологическое образование или, по крайней мере, некоторый набор профессиональных знаний. Плюс необходимый антураж. И человек счастлив, спасен, благодарен, не жалеет потраченных денег да еще склонен к дальнейшим волшебным фантазиям. Я ведь тоже хотела… И я ведь могу помогать, лечить, намного профессиональнее, у меня больше знаний и техник…»

Действительно, осознав насущную потребность самостоятельно зарабатывать деньги, Лариса долгое время на последние копейки давала объявления в толстые глянцевые журналы, которые, как ей казалось, читают ее потенциальные клиентки: «Психотерапевт с международным сертификатом и практикой работы за рубежом…» Не отозвался никто, кроме нахальных молодых людей, которые без церемоний потребовали часть от получаемой прибыли, угрожая, в обратном случае, крупными неприятностями. С ними, однако, поговорил Бунин, и более на ее объявления уже не отзывался никто, а потом на них просто не стало денег.

Бунин идею возвращения жены на ниву профессиональной деятельности вначале поддерживал, но после истории с провалившимися объявлениями энтузиазм его заметно поубавился. Справедливости ради следует отметить, что он несколько раз договаривался в солидных весьма фирмах, где Ларису вежливо принимали, просили составить резюме, однажды даже пару часов допрашивали с пристрастием и совершенно, с точки зрения психологии, непрофессионально при этом, – экзекуция почему-то именовалась интервью. Очевидно, во всех случаях оказывалось, что Лариса как специалист не представляет для фирм интереса, п сообщали об этом, по-видимому, Бунину лично, потому что Ларису о результатах ее интервью никто не информировал. Он лее впоследствии, во время частых ссор, не отказывал себе в удовольствии лишний раз сообщить Ларисе о том, что она совершенно никому не нужна и в качестве психолога, несмотря на все свои хваленые работы и французские стажировки. И это было особенно больно. Профессию свою Лариса любила и долго верила, что сможет достичь на этом поприще многого.

Впрочем, вспомнить все эти унижения Лариса уже не успела. Господь, видимо, решил положить конец ее страданиям, и накативший приступ особенно сильных схваток оказался последним – на свет Божий появился еще один ее сын. Роды, однако, оказались стремительными, и, едва разглядев крохотное существо, неуклюже пытающееся шевелиться и издающее какие-то мяукающие звуки, она была перевезена в операционную, где долго и старательно ликвидировали разрывы ее плоти, произведенные стремительно вырвавшимся в этот мир человеком. Операцию делали под общим наркозом, и, водворенная в палату после окончания всех необходимых медицинских действий, Лариса медленно приходила в себя, пребывая в полуобморочном-полусонном состоянии, когда граница между тем и этим миром настолько близка, что кажется различимой и едва ли не осязаемой даже самому обычному человеку. В эти часы Ларисе в голову пришла мысль, суть которой ее сознание сохранило, и, когда следующим утром Лариса окончательно пришла в себя, она без труда ее сформулировала. Это звучало так: исторические традиции и уровень современной психологической культуры общества не позволяют в России широко распространиться практике психологической помощи людям – в форме индивидуального общения с психоаналитиками или работы в составе различных групп психологической поддержки. Однако это вовсе не значит, что нашей психике постоянно не нужна доступная профессиональная помощь. Нет, – подумала Лариса, – не годится. Вся эта умная фраза не годится тоже, и именно потому, что она тоже не соответствует историческим традициям и уровню психологической культуры общества. Надо проще. Все то же самое, но проще. Не дипломированный в какой-то там Сорбонне психоаналитик, а потомственная ясновидящая, ведунья и целительница души. Именно так. И нет в этом ничего стыдного, потому что работать-то все равно придется так же, как дипломированному психоаналитику, по тем самым не понятым и не принятым западным методикам, только предварительно плюнуть, дунуть и три раза вокруг себя перевернуться. Ничего, для пользы дела можно и потерпеть».

Удивительным было то, что явившийся к исходу второго дня пребывания Ларисы в родильном доме с неестественно огромным букетом цветов, в сопровождении телеоператора и нескольких фотокорреспондентов (глупо было упускать такой информационный повод в становлении собственного имиджа), Бунин идею жены неожиданно поддержал и даже творчески развил.